мы нуждаемся друг в друге сейчас, как никогда. оба устали спотыкаться по жизни, сталкиваться не с теми людьми, не в то время. оба устали прятаться, словно мыши по углам. никто ведь не понимает. только мы двое. двое на всём белом свете, среди тысяч, миллионов, миллиардов слепых прохожих, которым попросту наплевать. сейчас так нужна поддержка, забота, любовь. так нужно тепло.
а что в итоге? ненависть, агрессия. мы кричим, мы срываем голос. сердимся, вонзаем ножи прямиком в спину. мы убиваем самих себя, мы убиваем друг друга. и улыбаемся, смакуя чужую кровь на губах, при этом рассыпаясь в душе на части. нефильтрованная злоба, отстранённость, отчуждение. в глазах обоих столько презрения, столько яда. мы ненавидим друг друга любя. мы душим словами небрежно, словно затягивая узел на шее пирата.
воздуха катастрофически мало теперь. холод обжигает лёгкие. кислород сжат до микрочастиц. не продохнуть, не моргнуть, не выплюнуть этот импровизированный привкус стали.
мы разбиваем друг друга обломки. мы разрушаем до основания, после него. зачем-то всё портим, растаптываем, сжигаем.
тебя всю тресёт от этого праведного гнева, тебя колотит. яростно-красный оттенок лица, сжатые в кулаки руки, насмешливый взгляд, крепко сжатые губы. этими глазами цвета самого вкусного горького шоколада ты выжигаешь во мне брешь неосознанно, спонтанно, нехотя. и очи приобретают тональность запёкшейся крови. будь это фильмом ужасов - было бы страшно.
я знаю, что ты того и сама не хочешь. я знаю, что по сути, ты ни в чём не виновна. однако эти демоны в твоих глазах, столь пылко и страстно отплясывающие румбу настораживают. и я становлюсь ещё на шаг дальше от нашего спасенья. ведь те чертята в твоей усмешке на самом-то деле упиваются твоей же слабостью, безглагольностью и неправильностью наших отношений_моих фраз. колкий смех их будоражит душу. не слушай их, Лив. не слушай.
ты чувствуешь, как мой голос спокоен, тон слишком волен и груб. ты ощущаешь это, тебе не приятно. ты ведь не знала того, каким я могу быть жёстким, с тобой я старался быть более нежным. ты словно шепчешь про себя проклятья. называешь меня самыми несвойственными тебе выражениями, ругаешься матом, желаешь заехать по лицу пару раз. и это только больше заставляет тебя желать дать мне сдачи. со всего размаху, со всей едкостью.
- оставь. - это слово срывается с твоих губ насильно, словно ты хотела его проглотить или сказать слишком тихо, но злость пересилила и ты проиграла.
твои слова, они.. они впиваются тысячами кинжалов прямиком в сердце, разрезают вдоль и поперёк, разрывают на части и отравляют душу. задевая каждый нерв, каждую складочку кожи. я чувствовал боль невыносимую режуще-колкую, неожиданную.
знаешь, а проще бы было просто взять, и украв сердце тайно, выкинуть его к чёртовой матери, предварительно растянув, покромсав и обжарив со всех сторон. так было бы легче, ведь я был бы уже мёртв. только сейчас жалею, что умею чувствовать, как слова любимого человека пожирают собственную плоть.
конечно, это всё моё воображение. это всё не правда, просто игра моего воображения. ты сейчас просто молчала и говорила что-то вроде "прости, я не хотела". и на самом деле я обнимал тебя, и ссоры не было. конечно же, это не правда. это всё ложь - все те слова, что ты обронила, что я обронил. ты не могла сказать эту фразу с таким наслаждением и азартом. ты не смогла бы. нет, это не правда.
я молчу, не смея проронить и слова. потому как слова теряются во мне, растекаются пятнами по шершавым пальцам, зарываются в твои волосы. слова, такие содержательные, эмоциональные и полные страсти, все до одного, что так неловко были пришиты ко мне тысячью швов, - исчезли. словно их там никогда и не было. словно я их никогда не выдумывал.
я слушаю тишину, слушаю завывающий ветер. где-то неподалёку лает чья-то собака, шуршит молодёжь в своих комнатах, шуршит ещё одна добрая тысяча травинок под нашими ногами. я вижу, как ветер приподнимает твои волосы. твои чудесные золотистые волосы. чисто подсознательно. я чувствую их лёгкий и непринуждённый запах. от него только больнее. от ощущения, что этот запах - самый родной.
на твоём лице нет и доли сомненья. словно на нём сейчас самая достоверная маска, которую я когда-либо видел, словно самые истинные эмоции невозможно отличить от импровизированных. я почему-то думаю, что за всем этим, ты на самом деле плачешь, роняя крохотные солёные градинки, которые разбиваются о зелень под твоими балетками. я думаю, что ты на самом деле прекрасна. и в ярости и в спокойствии. потому что ты чувствуешь, не играешь фальшивые и дешёвые роли. ты живёшь своими эмоциями. ты настоящая. а я..
я лишь кривая подделка милого и счастливого двенадцатилетнего мальчика, что смеялся от всей души, слушая анекдоты, что высказывал правду в лицо, не употребляя слов лести, не умолкая. я - жалкая подделка самого себя - мальчика, который не натягивал улыбку на губы, чтобы казаться нормальным, словно ничего не случилось. словно любовь не казалась ему очередной злой шуткой.
- Оставить?.. - я тихо повторяю твои слова хриплым шёпотом. просто мысли вслух, просто потому, что больше нечего сказать. отступаю на шаг, отстраняюсь. слишком невыносимо ощущать твою близость, твою чёртову правдоподобность. я больше не могу быть уверен в тебе, в твоих действиях. словно всё, что я делал до этого - было большой ошибкой. эта шаткая надежда на то, что ты никогда меня не предашь, не выгонишь, не погубишь начала медленно рушится на моих глазах. кирпичик за кирпичиком между нами выстраивалась стена. я сам её строил.
мне казалось, что ты перемываешь мне косточки взглядом. я слышал хруст собственных ребёр, я отчётливо слышал это.
тишина обволакивает меня в свой липкий кокон. я не хочу обрубать её, не хочу вырываться. просто потому, что так чувствую себя защищённым от тебя. просто потому, что не знаю, что сказать дальше. не хочется задавать таких глупых, вертящихся на языке "зачем", "почему", "за что". слишком смазливо, слишком приторно.
по классике жанра внутри меня должен был бушевать вулкан, шуметь прибой от которого взрывалась бы голова и с уст слетали бы глупые, однотипные фразы извинений. я должен был бы думать о том, что на этом пора всё прервать, обрубить все связи. уйти пафосно и сказав что-то вроде "уйдя из моей жизни однажды - у тебя не будет шанса вернуться", я должен убиваться с горя, рвать на голове волосы, кричать, падать на колени вернувшись, молить о прощении. должен строить из себя Ромео, Человека-Паука, ещё какого-нибудь супергероя. я должен подойти к ней и поцеловать, назвав дурочкой и пустив скупую слезу.
всё что угодно, чёрт побери, но не это.
я молча стоял и тупо смотрел на неё. сковзь неё. мимо. прямо на пару таких же нарушителей внутреннего распорядка Нью-Йорка, да и всей Америки.
да здравствует Америка, страна, которая сама убивает своих детей. Америка, страна несчастных и больных.
да здравствует боль, поглощённая и впитанная каждым ребёнком этой страны.
да здравствует праведный гнев, охватывающий каждый второй дом нашего населения.
да здравствует Америка, или к чертям весь этот патриотизм, переросший в сарказм.
в голове завывал ветер. холодный, отрезвляющий, нагоняющий какой-то мрак. на моём лице не было ни одной эмоции, наверное. такой холодный, ничтожный нейтралитет, отстранённость. мне казалось, словно на пару секунд я просто вылетел из реальности. Лив подтолкнула меня в пропасть и несколько секунд я глупо и беспомощно падал, даже не сопротивляясь потоку ветра и силе притяжения.
нет шансов, нет сил, нет желания выбираться. словно так и должно было быть.
ведь все сказки плохо кончаются.
наша уж точно закончится именно так.
ты права. всё именно так.
холодный порыв ветра активирует во мне все эмоции. словно те вышли из непродолжительного анабиоза и заработали с новой силой. в лёгкие поступил кислород, теперь я мог дышать полной грудью, не мешкая и не путаясь во всех фразах.
желание кричать, бить кулаками о стены. желание привести её в чувство. желание быть жёстким.
гнев, злость, затаённая обида - все эти чувства, научись они звучать, слились бы в одну ненавистную какофонию. словно на моих эмоциях играл однолапый медведь. клавиши под его руками-лапами стонали тревожно. не трепетно, не нежно, а жалобно, непроизвольно, небрежно. словно это были крики людей, которых расчленяли в сознании и без наркоза. мне казалось, что душа обливается кровью.. алой, липкой. её кровью.
- Да что ты несёшь?! - пару размашистых шагов в её сторону вполне достаточно, чтобы встать вплотную и прошипеть все эти слова сквозь зубы. мои руки уже лежат на её горле. она не выберется из моего захвата даже если захочет. слишком много стычек с одноклассниками, слишком много опыта. - Неужели ты думаешь, что вольна посылать всех направо и налево? Очнись, принцесса, ты не в сказке, да и наш Нью-Йорк не подходящее место для твоих капризов и прихотей. - я чуть сжимаю её в своих руках. хочу чувствовать эту секундную слабость. я действительно этого хочу. - Пытаться изо всех сил измениться ради тебя, сделать твой мир лучше, удержать от неприятностей?.. Ради чего, чёрт возьми?! Ради твоего "проваливай"? Я думал, что ты не такая. Скажи, я был не прав? Скажи, - я улыбаюсь кончиком губ и как-то жадно смотрю на тебя. этот миг безумства настал. миг, когда меня ничего не удержит. только ты. только моя, настоящая Лив. - Да и не тебе мне рассказывать, что паршивая семья - не порок и не край. Мальчик-который-растёт-сам-по-себе. А чего ты хотела? Милого, покладистого мальчика, который осыпает всех лепестками роз и добродушно улыбается соседям? Ха-ха-ха. Лив, это жизнь! Здесь так не бывает. А впрочем, не нравится - не живи со мной. - я отпускаю тебя. опускаю руки, нервно сглатываю блевотный комок в горле и отступаю на шаг. - Тебя на самом-то деле удерживает лишь гравитация, а не я.
ОФФ
прости, я наконец-то нашёл вдохновение хд
